Не слышит наполовину, но смеётся за двоих: двухлетний Матвей из Калининграда родился без части уха

Анастасия приехала в Калининград из Киргизии в 2014 году после смерти мамы. Из родных у неё оставалась только бабушка. Будущего мужа Настя встретила в 2018-м. Влюбились, запланировали ребёнка. С беременностью проблем не было, никаких патологий на УЗИ. А Матвей родился без части правой ушной раковины. На третий день выяснилось, что этим ухом мальчик не слышит.

Настины соседки по палате предложили не забирать Матвея. Сказали, что он «бракованный», а ей придётся всю жизнь таскаться по больницам: «Мне сказали, чтобы я родила другого и не мучилась. Да, я действительно бегаю с ним по клиникам, но это мой ребёнок, как я могу его оставить? Я решила бороться. У всех получается, у меня тоже получится».

Почему так вышло, науке до сих пор неизвестно, говорит Настя. Очень редкая патология. Диагнозы у Матвея такие: микротия (отсутствующее или недоразвитое ухо), атрезия (отсутствующий или узкий слуховой проход) и тугоухость.

«Мы постоянно ходим к врачам. В последний раз рекомендовали операцию. В России её проводят с шести лет, но не восстанавливают слух, только создают ушной проход. Можно задеть и лицевой нерв, это очень опасно. Я начала искать мам детей с таким же диагнозом, так я узнала об Америке. Написала в клинику, врач позвонил мне в Zoom».

В США операцию делают с трёх лет. Там за один раз обещают восстановить слух и ушные раковины: в России потребуется больше вмешательств. 

«Несколько лет назад девочке из Калининграда сделали операцию, сейчас она сидит на последней парте и всё слышит. А раньше слуха не было совсем. Есть процент риска — это наркоз, Матвей совсем мал, но всё индивидуально».

Сейчас Матвею 2,5 года, по последним обследованиям, правое ухо слышит на 30%. Как объяснили калининградский сурдолог и американский врач, мальчик не отличает, откуда идёт звук. Если зовут справа, он может повернуть голову налево: «Врачи сказали, если ничего не делать, к школе слух может уйти совсем. Я переживаю за его будущее». 

Сейчас Матвейка развивается, как обычный мальчишка. Гуляет, играет, рисует, делает аппликации, кормит рыбок. Учится говорить свои первые предложения. Как в шутку рассказывает мама, у него такой характер, что «можно с ума сойти».

«Он просто бомба, огонь! На месте не сидит, пирамидки не раскладывает. Любит машинки и конструкторы. С детьми он нормально общается. Пока тугоухость незаметна, это будет видно, когда начнётся школа».

Папа Матвея работает строителем и отделочником. Когда муж вечером возвращается, Настя идёт зарабатывать курьером: возит еду и вещи: «Я без машины, на автобусе езжу. В декрете нашла только эту работу, это около 20 тысяч в месяц».

«Я уже своё отплакала, меня и трясло, и ночами не спала. Сейчас я поняла, что либо ты борешься, либо лежишь и жалуешься. Я видела комментарии от мам, которые решили не бороться с такой же патологией у детей. Я боялась обращаться и просить помощи. Но решилась ради сына».

На операцию Матвею нужно 5,5 млн рублей, а собрано пока всего 50 тысяч. Чтобы помочь мальчику, можно связаться с его мамой по номеру 89210058385.

Шестилетняя Николь лечится в Белоруссии, несколько недель назад у неё подтвердился острый лейкоз — рак крови. Чтобы девочка жила, нужно примерно 70 тысяч долларов. Мама девочки Оксана Бауэр рассказала «Клопс» их историю .