"Арестован за пьянку с архиепископом": как в послевоенной Калининградской области боролись с "опиумом для народа"

Зачем калининградские коммунисты предлагали снести купола кирх — Александр Адерихин читал архивные документы о борьбе с “религиозными предрассудками”.

“Имеются случаи…”

В 1946 году органы Советской власти в бывшей Восточной Пруссии столкнулись с опасным явлением. В секретном (в те времена) информационном письме сообщалось, что "в г. Калининграде русские верующие совершают обряды крещения детей у католиков. Имеются случаи, когда детей для крещения у католиков приносили офицеры Советской Армии" .

Поскольку православных батюшек в первый послевоенный год в Кёнигсберге — Калининграде не было и быть не могло, советские военнослужащие и переселенцы обращались к католикам. Видимо, работал принцип “уж лучше покрестить у католиков, чем вообще никак” .  И это в стране, где воинствующий атеизм был одной из обязательных составляющих понятия “советский гражданин”.

Обратившиеся к католикам советские офицеры — “русские верующие” — сильно рисковали. Крещение ребёнка, да ещё и у католиков, могло стоить карьеры.

В работе профессора Юрия Костяшова “Повседневность послевоенной деревни: из истории переселенческих колхозов Калининградской области” приводится слова переселенца А. Мудрова. В 1947 году он увидел, как в немецкой кирхе вместе молились русские и немецкие женщины. Каждая на своём языке обращалась к своему богу. “Вот где Интернационал! Мир, и никакой вражды меж собой!” — вспоминает Мудров.

В другом партийном документе областной уполномоченный по делам религий А. Глазских с тревогой сообщал, что “в своей практической работе немецкие религиозные культы обслуживали в основном немецкое население, но в связи с отсутствием русской церкви к немецкому духовенству для совершения обрядов крещения, венчания и т. д. прибегало русское население” .

В “Справке о состоянии религиозного движения в Калининградской области” за 1947 говорится, что 75 — 80% верующих немцев — это католики и лютеране. Всех представителей “немецкого духовенства” брали на специальный учёт. В том числе и сотрудники советского Министерства государственной безопасности. В архиве сохранились несколько “объективок” на взятых на учёт святых отцов и пастырей. Вот одна из них — на лютеранского пастора Линка Хуго Робертовича 1890 года рождения: “Немец, германский подданный. Знание языков: французский, английский. В партиях не состоял, советским судом не судился” .

Формирующийся в трофейной области религиозный “интернационал” если не напугал, то насторожил местную Советскую власть. По предложению калининградского уполномоченного по делам религий представителей культа стали в первую очередь включать в эшелонные списки на депортацию. 1 декабря 1948 года были переселены в Германию, в советскую зону оккупации, “монашки католической церкви Св. Елизаветы и Св. Екатерины в количестве 110 человек”. В специальном информационном сообщении говорится: “Свой отъезд из Калининграда монашки религиозных обществ Католической церкви отметили как праздник, одев для этой цели лучшие свои одежды…” И тут же сообщается, что прихожане католических общин “выбрали на их место новых, поэтому с их отъездом религиозные общества ликвидировавшимися считать нельзя…” .

И ещё об уникальном религиозном интернационале, сложившимся в послевоенной Калининградской области. “ При отъезде верующие <немецкие> просили передать ключи от закрытых кирх и костёлов русским верующим” , — говорится в документе из фондов Госархива Калининградской области.

Коррупция по-сталински: “потеряв честь и достоинство государственных работников”

В послевоенные годы на местах за вопросы религиозных культов отвечал специальный чиновник. Полное название его должности — уполномоченный совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР по такой-то области или крае. Иногда в документах встречается и такое: уполномоченный по делам Русской православной церкви и других религиозных культов. Понятно, что на эту должность назначали особо проверенных товарищей.

В 1946 году заместитель председателя совета при Совмине СССР писал калининградским товарищам: “ Работа уполномоченного, тем более в Калининградской области, — политически острая, требующая специальных познаний” . В этом же письмо сообщалось, что совет в Москве “ не имеет в своём распоряжении работника, владеющего немецким языком” , поэтому местным товарищам предлагалось самим найти кандидатуру, а общаться с немцами уполномоченный сможет через переводчика.

В 1947 году Совет по делам религий разослал всем уполномоченным Советского Союза инструктивное письмо №6. В нём подробно рассказывалось, как должен строить свою работу товарищ уполномоченный. Работать с верующими он был обязан “внимательно и терпеливо, не ставя перед собой задачу превратить верующего человека в неверующего, а священника — в безбожника… Работа должна строиться на основах взаимного доверия и понимания… Но это лишь внешняя форма взаимоотношений. Существом же взаимоотношений уполномоченного является то, что он должен быть до предела подтянут и мобилизован. Всякая распущенность, аполитичность, обывательское отношение к любому вопросу, ненужная доверчивость, забывание своей партийности, политическое невежество или недомыслие могут привести к нежелательным последствиям” .

Нежелательные последствия так-таки случались.

В закрытом информационном письме прямо говорится: “За последнее время установлено несколько фактов предложения взяток или попыток оказания особых материальных услуг уполномоченным советов со стороны духовенства, руководителей религиозных общин и разных лиц, имеющих отношение к ним” . Уполномоченные, “как правило, достойным образом дали отпор этим преступным предложениям, но оказалось, что отдельные лица, потеряв честь и достоинство коммунистов и государственных работников, брали взятки, а иногда даже сами вымогали их…”

В письме сообщается, что за взятки “понесут строгое наказание по суду уполномоченные по Житомирской области и Узбекской ССР” .

Не менее серьёзным преступлением было “сращивание”. Это когда “без всякой надобности посещая служителей культа и руководителей общин на дому или приглашая их к себе на работу <уполномоченные> принимают угощения, принимают те или иные услуги, участвуют в выпивках” .

Именно за “сращивание”, выразившееся в “систематическом пьянстве с архиепископом Минским и другие дискредитирующие действия” был снят с работы и арестован уполномоченный при СНК Белорусской ССР товарищ Л.

В информационном письме руководящие товарищи из Совета по делам религий ещё раз напоминали всем уполномоченным Советского Союза “о необходимости строго соблюдать только деловые отношения с представителями культов” .

“Кроме признаков жизни православной церкви”

Религиозным интернационалом в Калининградской области была обеспокоена не только Советская власть. Об этом писал уполномоченный по делам религий А. Глазских в своём отчёте о проделанной работе. Когда Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию I стало известно, что “немецкие религиозные культы улавливают в свои сети русское население, последний выслал в октябре 1947 года в г. Калининград русское духовенство, чтобы договориться на месте об организации здесь русской православной церкви” . Договориться не удалось.

Первоочередная депортация “представителей немецких религиозных культов” принесла свои плоды. Отчитываясь о проведённом обследовании, калининградский уполномоченный писал в Москву, что “религиозно настроенное население… обряды совершает своими силами. Кроме признаков жизни православной церкви, других видов культа не обнаружено”.

И тут у уполномоченного начались серьёзные проблемы.

Ещё с первыми переселенческими эшелонами в районах, примыкавших к Литве, стали появляться священники из Вильнюсской епархии. Священники приезжали крестить детей без специальных разрешений на въезд в закрытую Калининградскую область. А в декабре 1948 года православный батюшка из Литвы приехал “произвести массовое крещение детей” в посёлке Тимирязево Славского района. И произвёл его... с разрешения сельского совета.

В докладной записке, адресованной секретарю Калининградского обкома по “Пропаганде и Агитации” ( так в документе — оба слова с большой буквы) сообщается, что “прибывшие в Ладушкинский район в 1948 колхозники — переселенцы из Тамбовской области в основной своей массе крайне отсталые, в большинстве неграмотные, как взрослое население, так и дети до 12 лет, с большими религиозными пережитками. Пожилые и дети носят кресты, а дома их полны икон” .

Святые письма

В 1947 году в области начали нелегально распространяться “святые письма” и рукописные молитвы без подписи и адреса. К их распространению привлекали даже школьников. Письма передавали друг другу и рассылали по почте. Это было настоящее ЧП. Проведённым расследованием удалось установить, что особенно активно распространяла “святые письма” продавец продуктового магазина. Письма она получала от неизвестных ей женщин.

В секретных партийных документах приводится цитата из такого письма: “Не забывать бога, получив письмо, переписать его 9 раз и разослать в разные стороны. Кто этого не сделает, того на 9 день постигнет горе” . Также верующие сообщали, что “на базаре из-под полы продаются нательные крестики и иконки. Вероятно, привозят их из Литвы” .

Несмотря на воинствующую атеистическую пропаганду, русский человек, приехавший осваивать Калининградскую область, оставался глубоко верующим. И в битве за души советских людей, развернувшейся на просторах Калининградской области, Бог часто одерживал над коммунистами победу. Как, например, в 1947 году в колхозе имени Калинина Новомосковского сельского совета. Колхозница, член партии с 1926 года, переселенка из Горьковской области, подала заявление об исключении её из рядов ВКП(б). В письме, сигнализирующем секретарю обкома об этом случае, говорится, что “ввиду её болезненного состояния, так как она не может занимать авангардную роль коммуниста, а также и потому, что уверовала в Бога и нашла в нём спасение, т.к. быть верующей не совместимо с пребыванием в рядах ВКП(б)…”

На Пасху эта колхозница в два часа ночи “пыталась организовать из колхозников Крёстный ход” . Председатель запретил ей это делать, и тогда женщина одна ходила вокруг своего дома со свечами.

Или кладовщик колхоза “Гвардеец”. Член ВКП(б), “имеет состав семьи 6 человек и жену религиозного настроения”. Последняя и запретила дочери вступать в комсомол, а “в помещении полно икон” .

Семей, в которых были и верующие, и коммунисты с членами ВЛКСМ, среди переселенцев было много. В их домах мирно уживались и тома полного собрания сочинений Сталина на полках, и иконы на стенах. Но “наверху” с этим пытались бороться самыми решительными мерами. Члены партии предлагали, например, потребовать от всех коммунистов снять иконы, “аморально влияющие на человеческую психику” . От этого отказались, так как работники райкома ВКП(б) сделали предложение, “не имея устойчивости в вопросах борьбы с пережитками” .

Как отказались и от другой идеи, родившейся в первичных партийных организациях, — снять купола с немецких кирх, используемых под склады с тем, чтобы они не напоминали церкви.  Купола снимать не стали, ограничились снятием крестов.

Ошибка председателя

Просьбы верующих открыть православную церковь начали поступать практически с началом советского освоения бывшей Восточной Пруссии. Верующие обращались и лично к уполномоченному по делам религий, и писали в Совет министров СССР. В 1948 году в Зеленоградске тесть директора санатория, бывший церковный староста саратовского Кафедрального собора Александр Орешников, собрал инициативную группу из 24 человек, оформивших заявление о необходимости церкви в соответствии со всеми требованиями строгих советских законов.

В специальном сообщении со ссылкой на данные Калининградского управления Министерства государственной безопасности указывается, что в группе Орешникова “имеются политически неблагонадёжные лица, репатрианты и лица, арестованные органами МГБ” , но при этом основной костяк группы составили жёны  “офицерского состава Советской Армии и Флота” . А ещё в документе говорится, что группа очень активна, и даже “имелась попытка вербовки в церковный хор технических сотрудников райисполкома” . Не известно, каким образом, но Александра Орешникова вынудили уехать за пределы Калининградской области. После отъезда лидера члены группы отказались от своих подписей под заявлением об открытии в Зеленоградске православной церкви.

В 1948 году в обкоме ВКП (б) стало известно о вредных высказываниях председателя Советского райисполкома товарища Афанасьева. Он "высказывался за желательность организации русской церкви. Это дало бы возможность через священника воздействовать на лучшую работу религиозно-настроенных колхозников” .

Обращения об открытии в регионе православной церкви поступали в органы власти и в хрущёвские, и в брежневские времена. Но первая православная церковь появилась в Калининграде только в 1985 году. 6 октября этого года были освящены руины бывшей немецкой Юдиттен-кирхи, переданной Русской православной церкви. Кирха стала Свято-Никольским храмом.

Использованы материалы Государственного архива Калининградской области, а также работы Юрия Владимировича Костяшова “Повседневность послевоенной деревни: из истории переселенческих колхозов Калининградской области 1946 – 1953 гг.”.

О том, как происходило освоение Калининградской области читайте здесь .