Лыков: В свой первый бой я сидел у пушки и плакал
Ветеран Великой Отечественной войны, награжденный медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Евгений Семенович Лыков поделился с корреспондентом «FreeKaliningrad.ru» воспоминаниями о том,
Ветеран Великой Отечественной войны, награжденный медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Евгений Семенович Лыков поделился с корреспондентом «FreeKaliningrad.ru» воспоминаниями о том, как на самоходке брал Кёнигсберг.
КОРОТКАЯ МОЛОДОСТЬ
«Я родился в Калужской области город Кондров 11 июля 1925 года. Нас было трое братьев в семье, я - средний. Отец рано умер, мне было восемь лет. Он работал на целлюлозно-бумажном комбинате, вредное производство, сильно болел. Мама нас тянула одна. Ну, еще помогали ее родители, они в хуторе неподалеку жили.
Школа находилась рядом с домом, я закончил семь классов, больше не учили. А потом началась война. Меня отправили в ФЗО. В Люберцах Московской области было предприятие, где производили артиллерийское оборудование. 1 июля 1943 года оттуда меня забрали в армию и я поехал в город Горький. Мне тогда ещё не было 18 лет».
ОСВОБОЖДЕНИЕ БЕЛОРУССИИ
«Я полгода отучился в танковом училище, получил звание младшего сержанта и специальность «наводчик» и «командир орудия». Нас направили под Москву в город Пушкино, там формировался полк. В нашем полку была 21 самоходная машина. Экипаж состоял из четырех человек: командир, наводчик, заряжающий, механик-водитель. Как только полк сформировали, мы отправились на фронт, готовилось наступление на Белорусском направлении».
«20 февраля 1944 года я прибыл на фронт. Наша 50-я армия шла в наступление. Помню свой первый бой. Немцы держали оборону крепко, хорошо окопались. На пути нам попалась небольшая речушка Проня, мы ее форсировали. А система у самоходки такая: чтобы сделать выстрел нужно остановиться. У нашей машины верх был открытый, не как в танке. Пока мчались, две противотанковые пушки я сумел уничтожить по приказу командира. И вдруг немецкий снаряд попадает в нашу самоходку как раз справа, где сидел капитан и заряжающий. Противотанковый снаряд горячий, шипит, командира выбросило из машины. Заряжающий тоже погиб на месте, машина загорелась. Механик ничего не знает, мчится вперед, рация не работает. Я прополз к нему, по плечу стукнул, он остановился и спрашивает: «Что случилось?» Я ему сказал, что все убиты. Он начал тушить сидения, а я вдруг заплакал. Вокруг снаряды рвутся, бой кипит, а я сижу и слезами заливаюсь.
Пехота с криками «ура!» проскочила вперёд, подъезжает наш зампотех. А я сижу плачу. Пошли посмотрели, где командир лежит. Снаряд его сжег, одни ордена остались на кителе - четыре ордена Красной Звезды, заслуженный вояка был, с Ленинграда шел. Так этот бой для нас и закончился. Из 21 самоходки полка остались только две, включая нашу. Остальные сгорели, экипажи погибли.
Нас передали в другой полк, 444-й, там командовал полковник Конарев. Пересели на другую машину - и снова в бой. Едем по дороге Могилёв-Минск, встречается обоз с лошадьми. Капитан, начальник обоза, обратился к нам за помощью. Из леса неподалёку бегут немцы, человек 30, стреляют. Конечно, мы сразу на немцев, пару раз накрыли их из пушки, они и сдались в плен. Капитан нас поблагодарил.
Потом мы форсировали Днепр по мосту, который проложили сапёры. Заехали в Могилёв, там бой кипит. Наша задача - подавлять огневые точки немцев. С этой задачей мы справились, освободили Могилёв. И как-то так получилось, что то ли обогнали, то ли оторвались от наших самоходок. Заезжаем в деревню Малишев, а там фашисты. Мы одни эту деревню у немчуры и отбили.
Прошла ночь, утром в деревню вошли наши войска, а мы отъехали в лес, чтобы проверить машину. Командир говорит: «Твоя очередь идти за обедом» (нам по рации передали, что прибыла полевая кухня). Я обвешался котелками, взял автомат с круглым диском, 72 патрона, пошел. Иду, вдруг из землянки посреди поля выскакивает фашист, наставляет на меня пистолет и командует, мол, подними руки. Я сделал вид, что сейчас подниму, а сам перехватил автомат и дал по немцу очередь, убил его. Следом из землянки второй фриц лезет, я сразу кричу: «Хенде хох!» Тот руки поднял, я взял его в плен. Выстрелы услышали наши, примчались на помощь.
Пленного забрали, капитан говорит: «Ну, теперь пошли за завтраком». Пришли на кухню. Командир части видит, что с нами пленный немец и спрашивает, что случилось. Мой капитан говорит: «Сержант Лыков одного немца убил, второго в плен взял». Мне тут же перед строем объявили благодарность».
КЁНИГСБЕРГ
«После освобождения Белоруссии нашу часть отправили в Польшу. Мы входили в состав Западного фронта, командовал Иван Черняховский. Но в Польше его «виллис» попал под обстрел, генерал погиб. Взамен назначили Александра Васильевского, нас переименовали в 3-й Белорусский фронт.
Под новый год 1945 –го мы перешли границу и сконцентрировались под Кенигсбергом. 6 апреля началось наступление на крепость. Наш полк заходил со стороны нынешнего Балтрайона, Понарта. Немцы стреляли из подвалов, у них были очень опасные для самоходок фауст-патроны. Если заряд попадает в машину - машина взрывается. Так что мы били издалека. И вот заработал крупнокалиберный пулемёт, не дает головы понять пехоте. Мы выпустили по нему два снаряда, пулемёт замолчал.
А тут затишье, мы как раз подъезжаем к мясокомбинату. Смотрим, солдатики наши бегают. Оказалось, колбасу набирают. Мы тоже взяли огромную вязанку. Никогда такого деликатеса не пробовал! А всех военных перед штурмом Кёнигсберга предупредили, что ничего нельзя есть и пить, потому что еда и вода могут быть отравлены. Но колбаса такая вкусная была! Сидим, наворачиваем за обе щеки. И вдруг капитан вспомнил, что есть все немецкое запрещено. Как раз мимо проходил солдатик, мы ему остатки колбасы отдали. Ну, немного подождали, видим, что не отравились. Капитан говорит: «Жалко, что отдали остатки колбасы, такая колбаса была хорошая!»
Слышим, опять стрелять стали, мы помчались дальше. Форсировали Прегель. Солдаты на ту сторону переплывали кто на досках, кто на дверях, кто на чем. Мы прикрывали их огнём. Потом выехали на улицу Гагарина. Мчимся по трамвайным путям, а на них три немецкие девочки сидят и плачут. Мы остановились. Капитан говорит: «Давайте отдадим им наш сухой паек, может, они голодные». Отдали девчушкам сухой паек, они очень благодарили. Выехали на Александра Невского, солдаты рядом бегут, кричат «ура!», мы бьем по подвалам, подавляем огневые точки. Так добрались до площади Васильевского к Музею янтаря. Увидели, что на башне уже водружают красный флаг.
А там же рядом ликёро-водочный завод! Нам кричат: «Тут спирта море!» Спирт в войну на вес золота был. Мы туда забежали, спирт набрали, котелками черпали. Кто-то подогнал немецкую машину, бочки со спиртом стали загружать туда».
«9 апреля, мы тогда стояли в деревне, нам сказали, что Москва дала салют в честь взятия Кёнигсберга».
«После взятия Кёнигсберга нашу часть хотели перекинуть в Японию. Но так получилось, что мы опоздали с загрузкой на железнодорожные платформы, наше место заняли артиллеристы, и было принято решение оставить нас в городе».
МИРНОЕ ВРЕМЯ
«Направили нас на отдых в деревню под Кёнигсбергом. Здесь мы ездили на залив, познакомились с немцами, они нас угощали рыбой, в море ходили на баркасах с ними. Потом нас передали в подчинение другому полку. На улице Гагарина располагался танковый и самоходный полк ордена Ленина и Александра Невского. Всем составом и вошли в этот полк. Жили в казармах. Там я прослужил до 1950 года».
«Однажды, когда были на стрельбищах, вечером в соседнюю деревню пошли с другом за молоком, познакомились с девушками. Одна из них – Зина - потом стала моей женой. За 7 километров каждый день к ней бегал. В 1949 году мы с ней поженились и год спустя уехали в Кондрово. Прожили там до 1955 года. У нас родились сын и дочь. Но вернулись в Калининградскую область. Родители супруги по вербовке поехали поднимать область, сильно нас уговаривали переехать к ним. Так и уговорили».
«Мы получили двухкомнатную квартиру в Малом Луговом. Я устроился в Борисовское инженерное училище учителем производственного обучения. А поскольку жена заканчивала ремесленное училище, она также стала там преподавать. Мы учили курсантов токарному и слесарному делу, сварочным работам».
«Дети растут, зарплата невысокая. И жена уговорила меня пойти в море. Рыбакам тогда платили хорошо, рыболовецкая отрасль была сильнейшей. Ходил на плавбазе, добывали селедку. Потом перешел на танкер. Побывал в Швеции, Конго, на Кубе. Но Зине надоело, что меня все время нет дома. Говорит, дети выросли, возвращайся на берег. Сына решили устроить в инженерное училище, я пошёл туда работать. Потом в Малом Борисове, куда мы к тому времени переселились, «Водоканал» открыл водопроводную станцию, им нужен был токарь. Так токарем на «Водоканале» и проработал до пенсии.
Сейчас живу один, супруга умерла. Приходит навещает дочь, ей самой уже 70. Жизнь прошла, и есть что вспомнить».
КОРОТКАЯ МОЛОДОСТЬ
«Я родился в Калужской области город Кондров 11 июля 1925 года. Нас было трое братьев в семье, я - средний. Отец рано умер, мне было восемь лет. Он работал на целлюлозно-бумажном комбинате, вредное производство, сильно болел. Мама нас тянула одна. Ну, еще помогали ее родители, они в хуторе неподалеку жили.
Школа находилась рядом с домом, я закончил семь классов, больше не учили. А потом началась война. Меня отправили в ФЗО. В Люберцах Московской области было предприятие, где производили артиллерийское оборудование. 1 июля 1943 года оттуда меня забрали в армию и я поехал в город Горький. Мне тогда ещё не было 18 лет».
ОСВОБОЖДЕНИЕ БЕЛОРУССИИ
«Я полгода отучился в танковом училище, получил звание младшего сержанта и специальность «наводчик» и «командир орудия». Нас направили под Москву в город Пушкино, там формировался полк. В нашем полку была 21 самоходная машина. Экипаж состоял из четырех человек: командир, наводчик, заряжающий, механик-водитель. Как только полк сформировали, мы отправились на фронт, готовилось наступление на Белорусском направлении».
«20 февраля 1944 года я прибыл на фронт. Наша 50-я армия шла в наступление. Помню свой первый бой. Немцы держали оборону крепко, хорошо окопались. На пути нам попалась небольшая речушка Проня, мы ее форсировали. А система у самоходки такая: чтобы сделать выстрел нужно остановиться. У нашей машины верх был открытый, не как в танке. Пока мчались, две противотанковые пушки я сумел уничтожить по приказу командира. И вдруг немецкий снаряд попадает в нашу самоходку как раз справа, где сидел капитан и заряжающий. Противотанковый снаряд горячий, шипит, командира выбросило из машины. Заряжающий тоже погиб на месте, машина загорелась. Механик ничего не знает, мчится вперед, рация не работает. Я прополз к нему, по плечу стукнул, он остановился и спрашивает: «Что случилось?» Я ему сказал, что все убиты. Он начал тушить сидения, а я вдруг заплакал. Вокруг снаряды рвутся, бой кипит, а я сижу и слезами заливаюсь.
Пехота с криками «ура!» проскочила вперёд, подъезжает наш зампотех. А я сижу плачу. Пошли посмотрели, где командир лежит. Снаряд его сжег, одни ордена остались на кителе - четыре ордена Красной Звезды, заслуженный вояка был, с Ленинграда шел. Так этот бой для нас и закончился. Из 21 самоходки полка остались только две, включая нашу. Остальные сгорели, экипажи погибли.
Нас передали в другой полк, 444-й, там командовал полковник Конарев. Пересели на другую машину - и снова в бой. Едем по дороге Могилёв-Минск, встречается обоз с лошадьми. Капитан, начальник обоза, обратился к нам за помощью. Из леса неподалёку бегут немцы, человек 30, стреляют. Конечно, мы сразу на немцев, пару раз накрыли их из пушки, они и сдались в плен. Капитан нас поблагодарил.
Потом мы форсировали Днепр по мосту, который проложили сапёры. Заехали в Могилёв, там бой кипит. Наша задача - подавлять огневые точки немцев. С этой задачей мы справились, освободили Могилёв. И как-то так получилось, что то ли обогнали, то ли оторвались от наших самоходок. Заезжаем в деревню Малишев, а там фашисты. Мы одни эту деревню у немчуры и отбили.
Прошла ночь, утром в деревню вошли наши войска, а мы отъехали в лес, чтобы проверить машину. Командир говорит: «Твоя очередь идти за обедом» (нам по рации передали, что прибыла полевая кухня). Я обвешался котелками, взял автомат с круглым диском, 72 патрона, пошел. Иду, вдруг из землянки посреди поля выскакивает фашист, наставляет на меня пистолет и командует, мол, подними руки. Я сделал вид, что сейчас подниму, а сам перехватил автомат и дал по немцу очередь, убил его. Следом из землянки второй фриц лезет, я сразу кричу: «Хенде хох!» Тот руки поднял, я взял его в плен. Выстрелы услышали наши, примчались на помощь.
Пленного забрали, капитан говорит: «Ну, теперь пошли за завтраком». Пришли на кухню. Командир части видит, что с нами пленный немец и спрашивает, что случилось. Мой капитан говорит: «Сержант Лыков одного немца убил, второго в плен взял». Мне тут же перед строем объявили благодарность».
КЁНИГСБЕРГ
«После освобождения Белоруссии нашу часть отправили в Польшу. Мы входили в состав Западного фронта, командовал Иван Черняховский. Но в Польше его «виллис» попал под обстрел, генерал погиб. Взамен назначили Александра Васильевского, нас переименовали в 3-й Белорусский фронт.
Под новый год 1945 –го мы перешли границу и сконцентрировались под Кенигсбергом. 6 апреля началось наступление на крепость. Наш полк заходил со стороны нынешнего Балтрайона, Понарта. Немцы стреляли из подвалов, у них были очень опасные для самоходок фауст-патроны. Если заряд попадает в машину - машина взрывается. Так что мы били издалека. И вот заработал крупнокалиберный пулемёт, не дает головы понять пехоте. Мы выпустили по нему два снаряда, пулемёт замолчал.
А тут затишье, мы как раз подъезжаем к мясокомбинату. Смотрим, солдатики наши бегают. Оказалось, колбасу набирают. Мы тоже взяли огромную вязанку. Никогда такого деликатеса не пробовал! А всех военных перед штурмом Кёнигсберга предупредили, что ничего нельзя есть и пить, потому что еда и вода могут быть отравлены. Но колбаса такая вкусная была! Сидим, наворачиваем за обе щеки. И вдруг капитан вспомнил, что есть все немецкое запрещено. Как раз мимо проходил солдатик, мы ему остатки колбасы отдали. Ну, немного подождали, видим, что не отравились. Капитан говорит: «Жалко, что отдали остатки колбасы, такая колбаса была хорошая!»
Слышим, опять стрелять стали, мы помчались дальше. Форсировали Прегель. Солдаты на ту сторону переплывали кто на досках, кто на дверях, кто на чем. Мы прикрывали их огнём. Потом выехали на улицу Гагарина. Мчимся по трамвайным путям, а на них три немецкие девочки сидят и плачут. Мы остановились. Капитан говорит: «Давайте отдадим им наш сухой паек, может, они голодные». Отдали девчушкам сухой паек, они очень благодарили. Выехали на Александра Невского, солдаты рядом бегут, кричат «ура!», мы бьем по подвалам, подавляем огневые точки. Так добрались до площади Васильевского к Музею янтаря. Увидели, что на башне уже водружают красный флаг.
А там же рядом ликёро-водочный завод! Нам кричат: «Тут спирта море!» Спирт в войну на вес золота был. Мы туда забежали, спирт набрали, котелками черпали. Кто-то подогнал немецкую машину, бочки со спиртом стали загружать туда».
«9 апреля, мы тогда стояли в деревне, нам сказали, что Москва дала салют в честь взятия Кёнигсберга».
«После взятия Кёнигсберга нашу часть хотели перекинуть в Японию. Но так получилось, что мы опоздали с загрузкой на железнодорожные платформы, наше место заняли артиллеристы, и было принято решение оставить нас в городе».
МИРНОЕ ВРЕМЯ
«Направили нас на отдых в деревню под Кёнигсбергом. Здесь мы ездили на залив, познакомились с немцами, они нас угощали рыбой, в море ходили на баркасах с ними. Потом нас передали в подчинение другому полку. На улице Гагарина располагался танковый и самоходный полк ордена Ленина и Александра Невского. Всем составом и вошли в этот полк. Жили в казармах. Там я прослужил до 1950 года».
«Однажды, когда были на стрельбищах, вечером в соседнюю деревню пошли с другом за молоком, познакомились с девушками. Одна из них – Зина - потом стала моей женой. За 7 километров каждый день к ней бегал. В 1949 году мы с ней поженились и год спустя уехали в Кондрово. Прожили там до 1955 года. У нас родились сын и дочь. Но вернулись в Калининградскую область. Родители супруги по вербовке поехали поднимать область, сильно нас уговаривали переехать к ним. Так и уговорили».
«Мы получили двухкомнатную квартиру в Малом Луговом. Я устроился в Борисовское инженерное училище учителем производственного обучения. А поскольку жена заканчивала ремесленное училище, она также стала там преподавать. Мы учили курсантов токарному и слесарному делу, сварочным работам».
«Дети растут, зарплата невысокая. И жена уговорила меня пойти в море. Рыбакам тогда платили хорошо, рыболовецкая отрасль была сильнейшей. Ходил на плавбазе, добывали селедку. Потом перешел на танкер. Побывал в Швеции, Конго, на Кубе. Но Зине надоело, что меня все время нет дома. Говорит, дети выросли, возвращайся на берег. Сына решили устроить в инженерное училище, я пошёл туда работать. Потом в Малом Борисове, куда мы к тому времени переселились, «Водоканал» открыл водопроводную станцию, им нужен был токарь. Так токарем на «Водоканале» и проработал до пенсии.
Сейчас живу один, супруга умерла. Приходит навещает дочь, ей самой уже 70. Жизнь прошла, и есть что вспомнить».
Последние новости
На этом сайте вы сможете узнать актуальные данные о погоде в Тихвине, включая прогнозы на ближайшие дни и часы