Двухъярусный мост, пивоварня, "Вагонка": чем интересны индустриальные памятники Калининграда

Евгений Мосиенко, профессиональный гид-экскурсовод, магистрант гуманитарных наук, специализирующийся на вопросах сохранения культурного наследия, рассказал "Клопс" об уникальных объектах, сохранившихся в Калининграде и области.

Первый город-сад

Термин "Индустриальное наследие" появился во второй половине двадцатого века в Англии, на родине индустриальной революции, которая затем распространилась на всю Европу, в том числе и Германию с Восточной Пруссией. В результате на территории сегодняшней Калининградской области сохранились уникальные промышленные памятники. Например, кёнигсбергский Ратсхоф, всем известная "Вагонка" — рабочий посёлок, построенный вокруг вагоностроительной фабрики.

В конце XIX века у крупных промышленников Европы появилось понимание: рабочий класс, до этого существовавший в жутких условиях, достоин лучшего. Свою роль здесь сыграли не только либеральные гуманистические тенденции, возобладавшие в европейских умах, но и простой расчёт. Рабочий, живущий в хорошей квартире, будет лучше работать. В Германии начали создавать города-сады вокруг промышленных предприятий. Самым первым стал кёнигсбергский Ратсхоф. Там селили рабочих-специалистов. Площадь жилья зависела от квалификации его хозяина. Для специалистов экстра-класса из числа рабочих строили виллы на одну семью. Жильё передавалось в собственность с правом наследования.

Ратсхоф всегда был пролетарским посёлком и остался таким после 1945 года, когда здесь стал жить другой, но по-прежнему рабочий класс.

О кёнигсбергском Ратсхофе много писали исследователи истории "пролетарской" архитектуры, определившей современные тенденции строительства жилья подобного рода.

Два яруса эстетической непривлекательности

Индустриальное наследие — довольно часто это не про красоту. Взять хотя бы наш двухъярусный мост. Мне порой говорят: он не привлекателен эстетически, не такой, как был у немцев, находится в аварийном состоянии, мешает развитию городской инфраструктуры и для истории ценны лишь отдельные его элементы.

Про аварийность говорят много и не первый год. Но даже представители РЖД незаслуженно прибавляют мосту и его конструкциям лишний десяток лет. Они не знают, что все его высококачественные стальные конструкции были произведены после 1920 года. Им и ста лет нет, а сегодня существуют действующие мосты возрастом более 150 лет!

Памятник индустриальной культуры и не должен быть красивым, его эстетика вторична. Двухъярусный мост — как раз такой объект, артефакт нашей памяти. Памяти о тех солдатах Красной армии, которые за него сражались, о первых советских переселенцах, которые его восстановили. Не говоря уже о том, что это памятник советским инженерам, принявшим оригинальное техническое решение: у немцев мост не поднимался, а поворачивался вдоль реки. Наши сделали его подъёмным, но оценили задумку коллег сделать на мосту два яруса. Его восстановление стало событием в жизни послевоенного Калининграда. Это не просто мост, который соединяет два берега одной реки. Он соединяет довоенную и послевоенную историю нашей малой родины. Он соединяет времена.

Могут ли быть ценны отдельные его конструкции? Нет. Отдельно — это просто груда металла, оставшаяся от единственного в России подъёмного двухъярусного моста.

Когда мне говорят, что мост некрасивый, я вспоминаю скандал, случившийся в конце девятнадцатого века в Париже. В 1889 году во время всемирной выставки там построили 300-метровую башню из металла. Парижанам это сооружение не понравилось. 300 французских писателей и художников, в том числе Золя, Дюма и другие, подписали письмо, адресованное мэру Парижа. В письме сооружение называлось "бесполезным и чудовищным", "чернильной кляксой из болтов и железа", "гигантской фабричной дымовой трубой". Сегодня эта "клякса" известна как Эйфелева башня — один из объектов всемирного культурного наследия, самый популярный символ французской столицы.

То, что кому-то наш двухъярусный мост кажется уродливым, вполне естественно. Но давайте вернёмся к этому разговору лет через десять. Посмотрим, что с нашим восприятием сделает время…

"Монстр"

Дом Советов тоже отчасти памятник индустриальной истории нашей страны — его строил весь СССР: деревоалюминиевые окна приехали со спецзавода из Подмосковья, из Воронежа привезли алюминиевые витражи, из белорусского Молодечно — металлоконструкции. А материалы для опалубки поставили из Финляндии.

Дом Советов заслуживает того, чтобы его сохранили. Во Франции и Англии есть примеры подобных объектов. Их ценят. У нас же… Возможно, здесь работает калининградский менталитет. Дом Советов — не просто памятник архитектуры, а символ советской власти, которая разрушила много красивых немецких зданий. Идеология изначально была заложена в архитектурный проект, взять хотя бы место строительства.

Но для туристов, иностранных и российских, не знающих пропитанной идеологией истории Дома Советов, это один из топовых туристических объектов. Лично мне за него не стыдно. Он лучше многого из того, что строилось после. И, честно говоря, лучше, чем строится сейчас.

Что нам важно?

Цеха кёнигсбергской вагоностроительной фабрики весьма типовые. Могут ли они быть интересны? Как архитектурный объект — вопрос. Но именно в этих цехах немецкими инженерами был изобретён механизм сцепки вагонов, который до сих пор используется на железнодорожном транспорте, в том числе и в высокоскоростных "Сапсанах", и в российском метрополитене. Он называется шарф. Это название знает любой работяга-железнодорожник. Но вряд ли кто-то из них догадывается, что технологию изобрели в Кёнигсберге.

У меня на экскурсии был один раз ребёнок, не из Калининграда, увлекающийся историей железной дороги. Он знал про эту сцепку, и каково же было его удивление и восхищение, когда он узнал, что смотрит на ту самую фабрику, где она была изобретена!

Что нам важно в индустриальных памятниках истории: внешний вид, механизмы внутри или связанная с памятником история? Например, здание портового склада в Советске на берегу Немана — ещё один уникальный объект в нашем регионе. Простое, на первый взгляд, промышленное сооружение построено по проекту одного из значимых архитекторов — Петера Беренса. Он и его последователи повлияли на развитие архитектуры всего ХХ века. В послевоенное время склад был переделан под мукомольный завод. Его внешний облик сильно изменился. Но даже это делает здание уникальным: смесь эпох, другая "начинка". И как с этим быть? Оставить как есть или восстановить первоначальный облик? Конечно, должны решать эксперты. И собственник.

Может ли быть памятником портовый кран или шагающий экскаватор? Это наследие? С точки зрения инженерии и использования они особенные. Например, экскаватор, при помощи которого добывают янтарь. Такой сейчас экспонируется у нас на побережье. Или наш морской канал. В этом году ему исполняется 118 лет.

Руины и жизнь

Пивоварня "Понарт", скотобойня "Розенау" и другие объекты индустриальной истории сегодня никак не используются. Пустующие и разрушающиеся исторические предприятия — серьёзная проблема. Это проблема сохранения не только индустриального, но и любого наследия в целом. Инвестору невыгодно вкладываться в памятники истории и культуры. Их статус значительно удорожает эксплуатацию, а если что не так — то Служба охраны памятников бьёт собственника штрафами.

Поэтому многие здания стоят у нас бесхозные и разрушаются. Собственника надо стимулировать не только кнутом, но и пряником. Если ему будет выгодно заниматься восстановлением памятника, если он будет иметь от этого какие-то преференции от государства, то нам удастся сохранить и использовать уникальное историческое наследие. Необходимы программы хотя бы на региональном уровне. Иначе нашими историческими памятниками будут лишь руины.

Индустриальный модернизм

Один из моих любимых объектов на территории Калининградской области — водонапорная башня, построенная в 1927 году по проекту архитектора Ханса Хоппа в Пиллау, нынешнем Балтийске. Её верхняя часть, где находился резервуар, выглядит словно шлем рыцаря. Великолепный образец межвоенного индустриального модернизма. И печальный пример бездействия муниципальных и региональных служб — объект культурного наследия разрушается на глазах у всех.

Пиво — воды

Но есть и позитив. В Полесске восстанавливают историческую пивоварню "Бланкенштайн". Объект не обладает официальным статусом памятника, собственник спокойно мог его разобрать на кирпич — как, например, это произошло с пивоварнями в Черняховске и Железнодорожном.

Здесь другой случай — люди ценят, понимают значимость этого сооружения для истории и для развития города. В старой пивоварне уже появился Центр сельского туризма.

Иерусалим на Прегеле

Один из способов использования индустриального наследия — это туризм. В Германии есть специальные маршруты по городам, это этакое индустриальное кольцо. Оно ведёт через промышленные центры с их памятниками, некоторые из них входят в список ЮНЕСКО.

Я пытаюсь сделать нечто подобное в Калининграде. Во время своих экскурсий стараюсь показать нашу историю через старинные промышленные объекты, открыть для жителей нашего края и его гостей труднодоступные закрытые территории. Для того чтобы попасть на некоторые объекты, приходится вести переговоры с собственниками. Порой этот процесс может занимать несколько лет.

Но такие объекты стоят того. Например, водонасосная станция "Прегель" в бывшем немецком районе Иерусалим. Это уже готовый музей.

Я туда попал только через год после первого обращения к собственнику. Внутри — действующее оборудование с табличками "Сименс", "Бош", "АЕГ"… Сохранились гигантские очистные фильтры, впечатляют бомбоубежища и огромные резервуары для воды. Как туристический объект "Прегель" может стать точкой развития для целого района вокруг, стимулировать там водный туризм.

Или ГРЭС-2 в Светлом — бывшая электростанция "Пайзе". Она самая большая в Восточной Пруссии, на экскурсиях мы осматриваем её внешне. Но если открыть туда доступ, проведя необходимые работы по безопасности, регион получит крутейший туристический объект международного уровня.

Ведь такие памятники должны во всех смыслах работать, а не превращаться в руины…